Робин Гуд с оптическим прицелом. Снайпер-«попадане - Страница 31

Пост не рискнул будить звероподобного алкаша, потому как рядом с ним лежала окованная железными кольцами дубина. Размерами оружие не уступало хозяину, и Мук, как разводящий, отправил мне весть о найденыше, Когда я явился к находке, она, то есть он соизволил, наконец, пробудиться ото сна и вступил в диспут с Муком и вторым часовым, Атли, на тему о том, на каком конкретно дереве в нашем лесу растет опохмелин?

Мук и Атли были готовы поклясться чем угодно, что дерево с такими плодами в обозримом радиусе не произрастает, но детинушка настаивал и, кажется, был готов употребить в качестве аргумента свою дубину. В этот самый момент мы и вышли на место происшествия.

— …Да вы мне только дайте эля! Голова гудит, как колокол в церкви святого Михаила!

— Эй, але! Страдалец! Головушка бо-бо, денежки — тю-тю?

Звероподобный дубиноносец обернулся на мой голос, с минуту разглядывал меня изучающе, а потом хриплым утробным басом вопросил:

— Эль есть?

— Слышь, дружок, а ты ничего не перепутал? Тут те чо: пивная?

— А?

— Я спрашиваю: я чо, на трактирщика похож?

— А?!

— Да на, блин! Проверка слуха!

Трудно сказать, какие конкретно выводы сделал этот младший брат Кинг-Конга из нашего глубокомысленного и весьма содержательного диалога, но главное он понял: я ставлю его на место. Он замолчал, задумчиво поскреб затылок, а затем поинтересовался:

— Ты — Робин?

— Допустим.

— А капюшон где?

— В гнезде! Сам-то ты кто таков?

Но тут детинушка вдруг воздел свою дубину и попер на меня. И первую стрелу я воткнул ему именно в дубину…

— Ну, ты, медведь офонаревший! Следующая окажется у тебя в глазу, усек?

Вместо ответа здоровяк зарычал совсем уже не по-человечески и прыгнул ко мне. Японская мама! Ну, жаль мне такого убивать!..

Стрелу я сдержал в последний момент и просто упал гиганту в ноги. Тот исправно ухнул через меня, но когда я попытался насесть на него сверху… Никогда не пробовали скакать на торнадо, нет? Я тоже, но теперь имею некоторое представление об этом занятии…

Как мы оказались возле моста-ловушки — первого из тех, что я приказал заготовить для встречи дорогих гостей в компании с червивом — понятия не имею. Оказались — и все. Тут-то он и ухитрился наконец стряхнуть меня со своей шеи…

— Ты — труп! — сообщил мне оппонент и сжал свои кулаки, каждый из которых был размером с мою голову. — Труп!

И снова прыгнул на меня.

Летел он так замечательно, что мне даже ничего особенно не пришлось делать. Только отклониться и чуть-чуть скорректировать ногой его траекторию. Неопохмеленный гигант приземлился аккурат на место стыка двух качающихся частей моста. Они исправно качнулись, и он, взвыв, полетел купаться в довольно глубокий омут…

Я надеялся, что вода протрезвит его окончательно, но тут выяснилась одна волнующая подробность: громадина не умела плавать! Оказавшись в омуте, гигант начал тонуть, оглашая окрестности ревом, напоминающим пароходный гудок.

Полюбовавшись секунд тридцать на эпохальное зрелище «Гибель „Титаника“», я все же спрыгнул в омут и принайтовал молодца веревкой к опоре моста. Затем в течение получаса мы общими усилиями извлекали его из воды, и, наконец, спасательная операция увенчалась успехом.

Утопленник сидел на берегу и клацал зубами. Затем в упор уставился на меня и поинтересовался:

— Вешать будешь? Или?..

— Не догнал: зачем мне тебя вешать?

— Ну, эта… Марку получишь…

Это начало меня забавлять. Я сел рядом, приобнял его за плечи, что оказалось весьма непростым делом:

— Да ну? Целую марку? За тебя? А какую: рейхсмарку или оккупационную?

Последних слов он, разумеется, не понял, но на всякий случай кивнул:

— Ага. Серебряную… — Похоже, он гордился этой ценой. — А если живым доставишь — пять марок…

— Обалдеть. И кто ж за тебя столько заплатит?

— А, — вялый взмах чудовищной лапищи. — Там… Червив еще…

Хо! Так ты тоже не в ладах с этим… на букву «м»?..

— И что же ты не поделил с червивом нуты-хамским?

— Деревья рубил…

Очень интересно. Дровосек. А где же он их рубил, в саду у червива, что ли?

Из дальнейших переговоров выяснилось, что детинушка был лесорубом, рубил себе дерево, но тут прибежал лесник и с ним еще кто-то — чуть ли не менты, — которые кинулись его критиковать. Он их тоже покритиковал: одного — до смерти, а парочку изувечил. После чего, осознав, что наказание неотвратимо, детина решил податься в лес, где, по слухам, обретался великий разбойник — Робин в капюшоне.

— Ну вот, я его искал, искал, а тут… едет и эль везет! — рявкнул здоровяк возмущенно. — Ну, я его… того… и вот…

— Понятно, жертва алкоголя. Ну, стало быть, ты пришел туда, куда хотел. Я — Робин. Капюшона нет, извини. Сегодня не надел. А тебя как звать-величать?

— Малыш Джонни…

Мук и Атли, слушавшие рассказ, откровенно заржали, а детина изумленно заозирался:

— Ну чего ржать? — Он повернулся ко мне: — Чего они, а? Я в семье младший был, вот и…

Так в наш отряд влился еще один боец…

На нашей поляне все как всегда. Тихо. Это я, правда, шучу, потому как — тренировка. Парни из взвода Энгельса в очередной раз штурмуют полосу препятствий. Вообще-то они уже и с самого начала показали неплохую подготовку и неплохое время, но… Сегодня им не свезло по жизни. Алька остановилась посмотреть на, героические усилия в изучении военного дела, и Энельрик это заметил. Он распустил хвост, включил командира и погнал своих бойцов на второй круг. Потом на третий. И далее… Ладно, если любовь идет на пользу боевой и политической подготовке — я не против. А чуть в стороне стучат по мишеням стрелы. Маркс спускает стружку со своих.