Робин Гуд с оптическим прицелом. Снайпер-«попадане - Страница 26

— Робин! Робин! — Ко мне со всех ног мчался рыжий ражий детинушка Клем. — Там! Там!..

«Там» оказалось возле дуба на нашей поляне, которую оглашали истошные женские рыдания. Источник плача сыскался быстро. Папашина пассия — Марион. Она стояла, прижавшись к дубу, а на ее лохмотьях расплывались подозрительные бурые пятна.

— Что произошло? — рявкнул я на бегу.

Узрев меня, Марион попыталась шагнуть мне навстречу, но не справившись с ногами упала:

— Твой отец! Там! — ткнула она куда-то вдаль и вырубилась.

— Воды! Живо, маму вашу!

Марион облили водой, потом влили воды ей в рот. Она приоткрывает глаза:

— Беги, Робин, спасайся… Червив… Он схватил Джильберта… Тот оборонялся… я убежала… он велел передать… отряд… десять сёров… сто всадников… а пеших — не сосчитать!.. Беги…

Постепенно из ее бессвязных речей вырисовалась следующая неприглядная картина. Папа Хэб отправился в ближайшую деревню, прихватив с собой двух человек и Марион в придачу. Они мирно сидели в каком-то кабаке, папашка и его двое обормотов нарезались до положения риз, и тут папаню понесло. Он принялся на весь кабак повествовать о том, какой он грозный и крутой, и как он и его сын берут на раз любой манор, и что скоро всем сёрам придет гаплык на сорока восьми ногах, потому что сын его — о-го!..

В общем, пока пьяненький папаша распинался, какая-то «добрая душа» смоталась в Нутыхам и сообщила червиву, что злой и страшный разбойник Джильберт Хэб сидит пьяный в кабаке и грозится выпустить самому червиву кишки.

Ральф Мурдах, чтоб его маме стало хреново, здраво рассудил, что такой случай может больше и не представиться. Он собрал всех, кто был под рукой, и рванул на поимку грозного Хэба, который в этот момент мирно пребывал в объятиях Морфея, зеленого змия и красотки Марион. К чести папаши, он успел проснуться и отоварить парочку поимщиков своим топором. Помогло это ему мало, но…

Осознав, что силы не равны, папа Хэб скомандовал Марион уходить и предупредить отряд, а сам принял последний бой. Чем он закончился, Марион не знала, но предугадать было несложно…

Убегая, Марион схлопотала пару стрел, правда, скользом, но крови потеряла изрядно. Судьба папаши и двух его спутников была покрыта мраком. Хотя какой тут, к псам, мрак? Повесят, вот и все дела…

— Билль! Энгельрик! Быстро собрать всех! Парни, слушайте сюда! Моего отца, а вашего командира, подло захватил червив му…ак! Своих бросать — последнее дело. Я не могу вам приказать, но сам я пойду отбивать батьку в любом случае. Если кто со мной — не забуду. Я сказал!..

С этими словами я поправил колчан, повернулся и зашагал вперед. Сзади раздался слитный топот. Несмотря на хреновость положения, я улыбнулся. Вот так, гаврики: за хорошим сержантом взвод идет беспрекословно!

Разведка, посланная в деревню, доложила нам, что мы опоздали. Как я и ожидал, червив решил не дожидаться визита «молодцов из зеленого леса», о которых у него сохранились болезненные воспоминания. На центральной и единственной площади деревушки на старом дереве висели Джильберт Хэб и два его спутника. Судя по внешнему виду трупа, защищался он отчаянно и дорого дался своим противникам. Селяне подтвердили мое предположение: отряд червива увез с собой три трупа и двух раненых. Обоих сопровождавших Хэба повязали сонными, так что защищался он один… Э-эх, батька Хэб, батька Хэб… Бестолковый, безалаберный, туповатый, ты тем не менее был настоящим мужиком. Да и отец из тебя был очень неплохой…

— Снимите их. И приведите священника…

Через мгновение покойники уже лежали на земле, завернутые в относительно чистую холстину. Попик, седенький и дрожащий, зачастил какую-то молитву…

— Погоди-ка, святоша. Слушайте меня, люди! Я говорю вам: червив Ральф Мурдах проклянет тот день, когда он подло убил моего отца! В лесу ли, в поле ли, в городе и в деревне, на суше и на воде я буду мстить! Червив! Ты — труп! Передайте мои слова ему и скажите, чтобы место себе на кладбище не искал! Я зарою его, как собаку, в ногах своего злодейски убитого отца! Я сказал! Так будет!

ИНТЕРЛЮДИЯ

Продолжение рассказа сиятельной наследницы славного шерифа Нотингемского Марион Мурдах

Как ошибалась я, думая, что испытания на сегодня закончены! Мы на всем скаку влетели в ворота замка, и я, бросив поводья подбежавшим слугам, со всех ног бросилась к Берте и Розалинде. Мне казалось, что если сейчас же не расскажу им обо всем, что с нами произошло, то просто взорвусь! Подозреваю, что именно это состояние называют одержимостью, но мне так хотелось поделиться с подругами своими страхами и надеждами, что только юбки не позволяли мне нестись по крутой лестнице, словно зайцу, преследуемому по пятам сворой.

Девицы и так были напуганы нашим неожиданным возвращением, а от моего рассказа и вовсе принялись громко ахать и даже закрывать лица руками. Между тем шум внизу усилился, и мы прильнули к окну, из которого было видно поле перед замком. А там…

Этот невоспитанный чужеземец, называющий себя чуть ли не Плантагенетом, осадил со своими воинами замок Дэйрволд. И Господь свидетель, то была настоящая осада, хотя отец и величал это войско не иначе как «сбродом». Но они были не сброд — отнюдь нет! Они шли за своим предводителем, словно верные рыцари за своим сюзереном, презирая опасности и не обращая внимания на свою малочисленность. Я готова присягнуть, что если бы у нашего славного короля Ричарда нашелся бы хоть один отряд таких же отважных воинов — он взял бы Иерусалим у неверных и никогда бы не отдал его…